Министерство рассчитывает решить проблему нехватки денег в бюджете, распаковав неприкосновенный до этих пор Фонд национального благополучия. Можно ли не касаться «пенсионные» деньги? Зачем объединять ФНБ и Резервный ресурс? Надо ли тратить в оборону больше, чем в образование?

— Целесообразно ли объединять Резервный ресурс и Фонд национального благосостояния, будто хочет Минфин и против чего возражает Перечислимая палата РФ?

— Само после себе намерение Минфина объединить два фонда — внешное решение, которое само после себе мало на что влияет. Право и Бюджетный кодекс ограничивают рекуперация средств ФНБ для финансирования дефицита бютжета. Это технические моменты, Министерство хочет от них выйти и рассчитывает это сделать путем творения единого фонда.

Важнее, в мой взгляд, обратить внимание в то, как будет быть бюджетная политика в целом. В экий степени бюджет зависит от перемены мировых цен на нефть и в экий степени происходит наполнение резервных фондов. Поелику что если оставить да, как сейчас, — ФНБ никак не пополняется. Сейчас все нефтегазовые доходы подходят на финансирование текущих расходов, и около текущих ценах на нефть смета испытывает дефицит. Соответственно, встает вопрос пропуска расходов, повышения их эффективности.

— В случае объединения с Резервным фондом ФНБ потускнеет свое значение как ресурс будущих поколений. Возникнут риски дисбаланса бютжета ПФР и ослабления устойчивости и безо того шаткой пенсионной порядка. Разве не так?

— Я с восторгом с тем, что ФНБ был сотворен как фонд будущих поколений для напыления дефицита пенсионной системы. Но данная конструкция за последние 3 года была разрушена, и нужно будто-то двигаться в сторону восстановления стойкости бюджетной политики в целом. Объединение двух фондов облегчает некоторые задачки Минфина с технической точки зрения. Но с баста зрения устойчивости бюджетной политические деятели и системы государственных финансов сие ничего не решает.

— Есть единица возможность оставить Фонд государственного благосостояния нетронутым?

— Сейчас подобный возможности нет. Сейчас в Резервном фонде чуть более 900 миллиардов рублей (в 1 июля объем составлял 987,3 млрд рублей, по данным Минфина), а дефицит бютжета по итогам года ожидается в уровне примерно 2 триллионов руб.. Таким образом, денег в его покрытие точно никак не хватает — даже с учетом заимствований в внутреннем рынке, выпуска новых ОФЗ и прочих методов привлечения средств. И если в этом году безо средств Фонда национального благополучия еще как-то впору протянуть — за счет применения остатков, то в 2018-м ассигновать дефицит бюджета без лекарств ФНБ при текущих расходах будет невозможно.

Цитата

— Сейчас Министерство рассматривает два варианта: абсолютная консолидация (что по установки напоминает Стабилизационный фонд, действовавший с 2004 после 2008 год и объединявший все резервы государства) либо установление объема перечислений изо ФНБ в Резервный фонд. Экий вариант, на ваш принцип, более правильный?

— Логичнее их разделять. Девять парение назад в организации Стабилизационного фонда имелась своя логика: это был сбер фонд для дополнительных доходов, коие не хотелось расходовать. После его разделили на два фонда с двумя разными функциями.

Резервный ресурс, по сути, — «кубышка» в «черный день», которой должно брать на финансирование дефицита бютжета в течение нескольких лет в случае падения цен в нефть. Средства этого фонда вкладываются исключительно в консервативные, ликвидные активы. ФНБ же, будто «фонд будущих поколений», ориентирован в повышение потенциала роста в долгосрочной возможности. Средства из него впору вкладывать не только в, к примеру, гособлигации США и Германии, но и в больше широкий класс активов. С его через решать внутренние задачи, к примеру инвестировать внутри страны: в инфраструктурные облигации, в проекты и да далее. Можно инвестировать в какой-никакие-то малоликвидные активы, коие потенциально обеспечат более высокую доходность, дозволят решать какие-то народнохозяйственные задачи и в долгосрочном плане содействовать повышению темпов экономического взросления и улучшению жизни будущих поколений.

Когда же слить фонды в один, выйдет возврат к конструкции, от коей в 2008 году отказались в выгоду разделения на два фонда с определенными функциями. Потому сейчас средства ФНБ в треть вложены в какие-ведь неликвидные активы разной ступени целесообразности, в этом большой логики нет. Положение установить объем отчислений изо ФНБ в Резервный фонд логичнее: скоро объективно не хватает ресурсов для напыления дефицита, поэтому забирать быстро реализуемые активы из ФНБ в всяком случае придется.

— Какой коэффициент дефицита бюджета, с вашей баста зрения, можно назвать неопасным, а какой — опасным для русской экономики?

— По итогам года ожидается дефицит бютжета в 2,1%. В текущих условиях сие некритично. Но важно смыслить, насколько эффективны расходы. Когда государство расходует эффективно, к примеру инвестирует в новые инфраструктурные проекты, побудительные экономическую активность, в те же дороги, сие оправдывало бы и пятипроцентный дефицит. Но у меня есть колебания в эффективности текущих расходов.

Скорее условно инвестировать в большое сумма мелких и относительно недорогих проектов, разрешающих локальные задачи, чем в несколько мегапроектов в десятки миллиардов долларов, эффект от выполнения коих наступит через длительный момент. Но организовать эффективное регулирование выполнением тысячи мелких проектов в разных регионах после всей стране сложно — с баста зрения чиновника, проще вложиться в один мегапроект. Но с баста экономики такие вложения неэффективны.

— К примеру?

— Например, на ремонт древних больниц в регионах «денег нет», хотя достоинство подобного проекта относительно не очень большая. В то же время в строительство олимпийских объектов в Жара и проведение саммита АТЭС имелись потрачены огромные деньги (325 миллиардов рублей на объекты в Жара, по данным Счетной дворец, и примерно 670 млрд руб. на саммит, по данным Forbes. — Первый. Банки.ру). Но как потенциал экономического роста в результате реализации данных проектов соотносится с потраченными ресурсами — сильный вопрос. Это неэффективное преувеличение расходов.

Кроме того, у нас раздуты расходы в оборону (по данным изо открытых источников, в 2015 и 2016 годах расходы в оборону в федеральном бюджете впервые за пять парение превысили траты на образование: в 2015 году в армию было выделено 3,4 трлн руб. против 3,2 трлн руб. на образование, в 2016 году — 3,8 трлн руб. на военных против 3,4 трлн руб. на образование. — Прим. Банки.ру). Сделать это имеет смысл, когда лет через 5—10 случится война либо военное противостояние. В противном случае полно упущенная выгода, которую впору было бы извлечь, истратив эти деньги на нечто больше продуктивное для экономики. Будто показывает практика, положительный эффект от оборонных расходов в другие отрасли экономики вдребезги небольшой. Многие, если никак не все экономисты придерживаются воззрения, что было бы целесообразнее поднять расходы на человеческий состояние — образование и здравоохранение.

Цитата

— Министерство считает, что сократить дефицит бютжета поможет новая плавная девальвация целкового. Так, в рамках базового мониторингам доллар по итогам 2018 года полно стоить 69,8 рубля, а в 2019 и 2020 годах — 71,2 и 72,7 целкового за доллар. Как вы даете оценку такой курс?

— Это заключение тактических задач Минфина. В базисном прогнозе на 2018—2020 годы выпита очень низкая цена нефти — 40 долларов за единица. Если использовать текущий установка (примерно 60 рублей), ведь рублевые и нефтегазовые доходы окажутся вдребезги небольшими. Поэтому, чтобы приобрести более-менее разумные балла, нужно заложить более высокие цифры после курсу доллара. Что Министерство и делает в рамках прогноза.

Вела разговор Екатерина МАРХУЛИЯ, Banki.ru